Продолжение. Начало: Изгои вселенной. Фантастический роман.
Альфред – имевший наиболее полную информацию обо всем, что касалось субстанции, был нейтрализован. Он выполнил основную часть задания. Теперь оставался только Гиббсон-младший. Жукин не знал наверняка обладает ли Стенли опасными сведениями и насколько полно он информирован о делах брата. Тем не менее, было вполне очевидно, что Альфред был с ним достаточно откровенен. Лучше перестраховаться, чем повторно допустить оплошность.
«Ай да Жукин! Ай да… Штирлиц!» — с гордостью думал Александр, выходя из особняка. Поддавшись все-таки очарованию весеннего города и хорошему настроению он решил, что, по крайней мере, на сегодня дел с него хватит. С нейтрализацией Альфреда все прошло достаточно легко и гладко. Предстоящее свидание со Стенли тоже не предвещало особенных трудностей. Хотя Гиббсон-младший противник посерьезнее Альфреда, но, «против лома нет приема». Под ломом в данном случае подразумевался интегратор…
Подумав, Жукин пришел к выводу, что было бы неплохо посетить общежитие на улице Кораблестроителей, с которым его столько связывало… Как он уже сегодня убедился, места, где был счастлив, воспоминания о былых светлых днях дают человеку эмоциональную встряску, новую жизненную энергию, которая ему сейчас была необходима.
Поймав старенькую «шестерку» и удобно устроившись на переднем сиденье, Александр с интересом разглядывал проплывавший мимо милый его сердцу город. Как давно он здесь не был! А следовало бы почаще навещать.
Питер был все тем же, величественно-прекрасным… Набережная, мосты, Летний сад, Марсово поле, Зимний дворец, Биржа…Только рекламы стало как то чересчур уж много. В Нью-Йорке, Токио, Сиднее и других современных урбанистических городах она почти не раздражала, органично вписывалась в городской пейзаж. Порой даже украшала. Но уродовать такой город как Питер рекламой?! В памяти он почему-то оставался другим, более сдержанным, строгим и оттого гордым, недоступным и даже холодным. Но именно эта чопорная столичная, холодность и недоступность и отличала его от других городов. Именно она так нравилась Жукину. Особенно в период белых ночей. В то время как другие города с наступлением темноты расцветали гирляндами электрических огней, этот почти вымерший город становился просто фантасмагорическим, нереальным! Город-призрак, огромный «летучий голландец», тихо плывущий в туманную бесконечность. Авианосец разрезающий Неву стрелкой Васильевского острова… Такого больше нигде в мире Александр не встречал.
Попав по Дворцовому мосту на Васильевский, Жукин с удовольствием в который раз любовался дворцами Университетской набережной, никогда не повторяющимися старинными зданиями Первой линии, Среднего проспекта.
«Сколько раз исхожен ты, Средний, студенческой братией теплыми белыми ночами, — предаваясь воспоминаниям, с нежностью думал Александр. – Где вы, годы молодые, когда бродили всю ночь, встречали алые паруса на Стрелке, потом через весь Васильевский возвращались пешком? А, ведь утром и спать не хотелось!»
Немного не доехав до цели, он отпустил машину, с тем, чтобы прогуляться по берегу Финского залива и подойти к общежитию пешком, как бывало в юности.
«Теперь Стенли, — усилием воли прервав юношеские воспоминания, Жукин вернулся к предстоящей миссии. — Он, безусловно, слишком много знает. Даже если отталкиваться от попыток моего похищения! Не имея достаточных на то оснований, он вряд ли решился бы на такое. Еще неизвестно, чем поделился с братом Альфред. Можно было бы, конечно, выведать все под гипнозом у самого Альфреда, но это потребовало бы лишних затрат времени и сил. Главное – времени, которого не было. Да и кто мог поручиться, что самому Гиббсону старшему все известно о намерениях Стенли. В отличие от брата тот мало с кем делится информацией. Действовать нужно наверняка – основательно подчистить память банкира. Только где его искать?»
Просить помощи у наблюдателей Александр не хотел. И так было неловко перед Лиисэ за допущенный промах. Мог бы догадаться расплавить обломки схем в камине, облить кислотой, или еще что-нибудь придумать! Нужно хоть как-то реабилитироваться в их глазах. В конце концов, он и сам кое-чего стоит! Нельзя же по каждому поводу обращаться к пришельцам. Тем более, что каждый прямой контакт для них – экстраординарная мера.
По всем умозаключениям Жукина выходило, что Стенли, с наибольшей степенью вероятности, пребывал сейчас в своих теплых владениях на Филиппинах. Основную часть времени он всегда предпочитал проводить на острове. Пальмы, песчаные пляжи, яхты, теннисные корты, надежная охрана, свобода и покой. Там было все для отдыха и работы банкира: от безотказной спутниковой связи, до парка личных самолетов и вертолетов, позволявших при необходимости переместиться в любую точку планеты. Впрочем, такая необходимость возникала крайне редко: даже определявшие политику его финансовой империи совещания директоров тоже проводились там, вдали от любопытных глаз.
Для постороннего человека попасть на хорошо охраняемый с воды и воздуха остров было бы большой проблемой, но с помощью интегратора, Александр надеялся решить эту задачу с легкостью.
Позвонив по мобильному телефону в аэропорт и узнав расписание самолетов, Жукин задумался. До прямого рейса на Манилу оставалось еще несколько часов. С одной стороны в оставшееся время хотелось погулять по городу, с другой – до Филиппин можно было добраться и другим рейсом, вылетавшим раньше. Но, в Калькутте пришлось бы пересаживаться на другой самолет. Решив не оттягивать с выполнением задачи в пользу собственных настроений, он зашагал дальше.
Прогулка и свежий морской ветерок заставили желудок напомнить о себе. «Хорошо бы перекусить, — подумал Александр. – Кстати, как у нас с деньгами?»
С деньгами было не очень. Пользуясь тем, что людей на берегу было мало, а подручного материала – хоть отбавляй, Жукин решил пополнить свой запас рублей и долларов, необходимых для снискания хлеба насущного и продолжения намеченных мероприятий. Здесь для этого было самое подходящее место. Не синтезировать же валюту в аэропорту на глазах десятков людей. Где-нибудь в туалете тоже не хотелось бы. Как-то не эстетично!
Подойдя к самой воде и подобрав две подходящие доски, Жукин расположился среди камней и приступил к ритуалу инопланетной черной магии. Собственно предстояло просто сосредоточиться и определенное количество раз нажать на нужную кнопку. На самом деле все выглядело, как самое настоящее колдовство. Со старой гнилой доской происходили чудеса. На глазах она таяла, словно под воздействием неизвестной кислоты теряя свою структуру и превращаясь в вязкую зеленую массу. Затем из этой массы стало выкристаллизовываться некое подобие бумаги. Вот уже и портрет президента отчетливо прорисовался на верхнем листе.
Через несколько секунд, как самое убедительное доказательство его колдовского могущества, перед Жукиным взамен грязной доски лежала пачка новеньких стодолларовых купюр. Александр взял ее в руки, переломил, похрустел бумагой. Отличить от настоящих долларов было невозможно!
«Даже номера разные, — с удовлетворением отметил он. – Не подкопаешься. Все продумано! Интересно, насколько они устойчивы? Может быть со временем самоликвидируются? Все-таки деньги! Надо будет спросить, а то будет, как в той сказочке…» — Жукин вспомнил фильм, в котором при помощи философского камня сначала из навоза делали золото, а потом происходило обратное превращение…
Положив в карман, доставшийся на халяву, эквивалент труда, Жукин без особых угрызений совести взялся за изготовление рублей из другой доски. Ему даже в голову не могло прийти, что за его манипуляциями в портативный, но мощный электронный бинокль с удивлением наблюдает пара внимательных глаз.
+ + +
«Это еще что?!.. – не верил своим глазам Стенсон. Человек с менее крепкой, чем у него психикой наверняка решил бы, что галлюцинирует. На его глазах какой-то яйцеголовый, вот так просто, на берегу, превращает никчемную гнилую деревяшку в святая святых западного мира – «зеленые», баксы, доллары! Он немало повидал на своем веку. Джеральд прошел особую подготовку в учебных центрах ЦРУ. Его обучили гипнозу и защите от него. Он владел многими видами единоборств и медитаций, умел обманывать детектор лжи, выигрывать в карты, делать и разгадывать фокусы. Но такое! – Не прост парень, ой, как не прост!»
Не имея представления о дальнейших планах Жукина, он уже твердо решил следовать за ним повсюду, оставив Гиббсона-старшего, несмотря на его, не вполне нормальное состояние, заботам ученых коллег. «Главное — заполучить этого фокусника, — наблюдая за действиями объекта, думал Стенсон. – Шеф, вероятно, недаром уделяет столько внимания этому «ботанику». Средств, по крайней мере, не жалеет. Надо думать, при благоприятном исходе дела его благодарность тоже не будет иметь границ, в разумных пределах. И очень уж хорошие у него часики! Даже не золотые, а просто волшебные! Остается ждать удобного случая».
Не веривший ни в магию, ни в колдовство, ни в прочую мистическую ерунду, Стенсон пытался найти хоть какое-нибудь материалистическое объяснение всему увиденному. Пытался… и не находил. Теперь уже не только стремление выполнить задание шефа, но и собственное любопытство заставляли его сделать все возможное и невозможное для разгадки тайны клиента.
Увидев, что объект закончил свои манипуляции и направляется в его сторону, Джеральд убрал в карман бинокль и проследовал к машине.
Поправив свое финансовое положение, Жукин решил еще немного времени посвятить воспоминаниям, а заодно и пообедать в родной общежитской кафешке. После этого предстояло ехать в аэропорт и, не откладывая дело в долгий ящик добираться до Манилы, пусть даже и перекладными.
Но дело пошло немного иначе, чем он планировал. В кафе, неожиданно для себя, (бывает же такое, просто мистика!) Александр познакомился с девушкой поразительно похожей на его первую студенческую любовь. И звали ее так же – Оксана! Он подсел за ее столик только потому, что за ним было свободное место. Спросив разрешения присесть и взглянув на девушку внимательней, был просто поражен. До чего похожа! Те же длинные светло-русые волосы, тот же овал лица! Даже слегка надменный взгляд серых глаз был тем же!
Пораженный Александр поделился с соседкой по столику своими мыслями и спросил ее имя. Она без затей ответила, видимо почувствовав, что он не лукавит. Как и с той, первой Оксаной, проскочила между ними какая-то искра. Как это бывает, когда встречаются два человека от природы близкие друг другу. Может быть, и не две половинки одного целого, но что-то вроде этого.
Саша рассказывал как жил когда-то здесь, учился. Она внимательно слушала, глядя ему прямо в глаза своими огромными глазищами, в которых можно было раствориться и утонуть…
И сразу расхотелось куда бы то ни было лететь. Гори все синим пламенем! Захотелось остаться с ней. Быть возле нее. Все бросить, все забыть, слушать ее голос, любоваться ею, не отпускать от себя ни на шаг, заботиться о ней, защищать, сделать ее счастливой!
Уже через пятнадцать минут Александр понял, что безнадежно влюбился. Вероятно, что-то похожее чувствовала и она. По крайней мере, утратив ощущение времени, они проболтали около двух часов. Он чувствовал к ней такое доверие, что готов был рассказать ей все. И о субстанции, и о пришельцах, и об иных мирах, в которых недавно побывал. Сейчас он летел, и радость от полета была почище той, испытанной им в «кинотеатре» на планете эгов.
Они вместе вышли из кафе. Она взяла его под руку и от ее прикосновения дрожь пробежала по всему телу. Он плотнее прижал руку, пытаясь через одежду лучше почувствовать тепло ее руки, напитаться ее биотоками. Незаметно для себя они оказались на берегу залива. Шли вдоль берега, говорили вроде бы о пустяках. Но им было неважно, о чем они говорили, главное, они были рядом. Мир вокруг перестал существовать. Им уже казалось, что они знали друг друга целую вечность и лишь по какому-то нелепому недоразумению не могли встретиться до сих пор. Больше всего в этот момент Жукин боялся вдруг снова потерять Оксану. Чтобы этого не произошло он, не откладывая, выяснил, где она живет, где учится. Они обменялись номерами телефонов. Оксана с удивлением обнаружила, что код телефона Александра не российский. Пришлось рассказать ей о себе более подробно.
«А ведь я действительно могу ее потерять, — со страхом подумал Жукин. Он внезапно вспомнил об опасности, грозившей всей планете, а значит и ей, Оксане! Он как-то совсем забыл про возложенную на него миссию, про то, что ему скоро улетать. Про все. А ведь теперь жизни миллиардов землян, в том числе и ее, зависели от него! Жукин посмотрел на часы. На прямой самолет до Манилы он еще успевал. – Она простит, поймет. Мы обязательно встретимся снова, и я никуда ее от себя не отпущу!»
Она поймала его взгляд на часы.
— Ты куда-то торопишься? – будто очнувшись, спросила она похолодевшим голосом.
— Оксана, прости, — с виноватой улыбкой пробормотал Жукин. – Я совсем потерял голову. У меня самолет через два часа. Очень важное дело. Очень! Я обязательно вернусь! Дождись меня. Ты дождешься?
Ей было неприятно, что человек, к которому она почувствовала такое доверие, человек глубоко, где-то на молекулярном уровне близкий ей должен так внезапно исчезнуть. Переборов это чувство, она вымученно улыбнулась и ответила:
— Дождусь. Только ты быстрее прилетай!
Повинуясь порыву, он развернул ее, крепко обнял и поцеловал в губы. Теперь он точно знал, что сделает все, не пожалеет жизни, памяти, ничего чтобы выполнить задание. Он не останется у эгов, как бы здорово и интересно там не было, он вернется на Землю.
+ + +
Проводив Оксану до дверей общежития, Жукин почти бегом бросился к дороге ловить машину. Сунув остановившемуся водителю стодолларовую купюру, Саша приказал гнать без правил. «Я компенсирую, если что!» — пообещал он. Шофер, довольный щедрым вознаграждением, возражать не стал и отработал деньги на совесть. До аэропорта они добрались довольно быстро, по счастью не став жертвами аварии и автоинспекторов. А Саша до самого въезда на территорию аэропорта все не мог сосредоточиться на предстоящих действиях, и все думал об оставленной им на «кораблях» девушке.
«Может быть та, первая Оксана, с которой ему не повезло, была лишь предтечей, пространственно-временной проекцией этой, настоящей? А может, и та была настоящей, просто он тогда еще не заслужил ее? Ведь все в этой жизни надо заслужить, отработать, выстрадать. Таков закон гармонии Вселенского разума или Бога, как вам будет угодно. Человек, творящий зло, в конце концов, получает по заслугам, как бы на определенном отрезке пространства-времени хорошо и комфортно ему не было. То же самое касается и добра. Что плодишь в этой жизни, то и возвращается к тебе многократно усиленное. Это как цепная реакция. Совершенный тобой поступок вызывает к жизни несколько других себе подобных, со знаком плюс или минус. Эти в свою очередь порождают другие. В конце концов, возникает лавина. Как говорят мудрецы, облетев Землю, вся усиленная энергия добра или зла бумерангом возвращается к тебе. Закон сохранения энергии работает не только в отношении физических тел. Для тонкого мира он тоже остается законом, в этом Саша не раз убеждался на собственном опыте, а теперь его подтвердили и наблюдатели. Ничто в мире не исчезает бесследно. Ты уже забыл, вычеркнул из памяти, но совершенное когда-то действие все равно настигает, и ты не можешь понять, откуда это и за что именно тебе! Недаром на Тибете, буддистские монахи, стремящиеся к абсолютной гармонии с миром, веником подметают перед собой дорожку, чтобы, не дай Бог, не раздавить какую ни будь букашку! А мы, считающие себя цивилизованными, европейцы, творим зло, походя, не замечая. Потом удивляемся – откуда что берется: болезни, страдания, неудачи… Воистину больная планета!
Может быть, и эта неожиданно пришедшая любовь – награда свыше за что-то хорошее, что я сделал или делаю? Как странно: встретить ее через столько лет, в том же самом месте!..» — думал Александр во время бешеной гонки по улицам Питера.
— Приехали, шеф! Успеваешь? – прервал его размышления водитель.
Жукин взглянул на часы.
— Да, нормально. Спасибо.
Он протянул шоферу еще одну сотенную купюру. Тот попробовал отказаться.
— Бери, честно заработал. Детям чего-нибудь купишь, или жене, — настаивал Жукин. Водитель, поблагодарив, взял.
В это время рядом с ними припарковался черный «Сааб».
Андрей КУДРЯВЦЕВ
Продолжение: Изгои вселенной. Фантастический роман. Часть 15